ОТЛИЧИЛСЯ ПО-МОНГОЛЬСКИ
Перед крайним курсом колледжа в июле 1978 года помогал тушить пожар в деревне, прожог одежку и сжег волосы, потому остригся «под ноль» и отрастил бороду. Когда в осеннюю пору собрались в Москве в общаге (у нас москвичей на курсе существовало раз-два и обчёлся), увидев меня, одногруппники произнесли: ты один у нас бородатый, ты и будешь главенствующим посвящающим первокурсников. А как происходило у нас в вузе это же костюмированное воздействие? Группу первокурсников (посвящаемых) помещали в одну комнату, оттуда них по единому выдёргивала бригада чертей из категории старшекурсников (посвящающих), затаскивала во вторую комнату, где типа на троне посиживал кто-то вроде апостола либо даже самого Бога (посему существовало этакое сочетание – святой и черти – никому до сего времени невнятно), ставили посвящаемого на колени и главенствующий на троне задавал какой нить коварный либо шутливый вопросец. Нас когда посвящали, моего товарища спросили: чего же этакое промискуитет? Припоминаю: хаотичные гендерные взаимосвязи в первобытном сообществе. Он дал ответ: не делать понимаю, не делать пытался. На чего же старшекурсники успокоили и обнадёжили: попробуешь, узнаешь! Опосля ответа посвящаемого причащали – предлагали столовую ложку едва перчённой и подсоленной водки, потом клеймили печатью, вырезанной из картошки — ставили на лоб цветной оттиск с заглавием университета, черти поднимали его с колен и отводили в третью комнату, где уже был накрыт торжественный стол. Всё существовало образцово а также и на нашем воздействии в тамошний раз. Исключительно перед его началом мне произнесли, чего же в группе посвящаемых первокурсников кушать трое ребят из Монголии и я решил, дабы них любых завели скопом самыми крайними. Забавно прошли все сквозь посвящение, остались татарские друзья и черти направились за ними. А я про себя пораскинул умом: российским ещё обладают не делать вакантно, нужно им же задать какой нить вопросец без подвоха, дабы они на него сумели оптимально ответить, однако в начале мне следует лихо закрутить сюжет. И закрутил. На собственную голову.
Заводят монголов, ставят на колени. Они слегка растерянны и в недоумении, а я говорю:
— Вы когда готовились к поступлению, обучали российский язык, для вас ведали историю СССР. Да и про Владимира Ильича Ленина, естественно, понимаете.
Не делать исключительно монголы поглядели на меня с настороженностью, да и бригада чертей слегка озадачилась.
— Наверное слышали, чего же когда вождь пролетариата опосля эмиграции в апреле 1917 года возвратился в Петроград, он выступил с речью перед революционными толпами, стоя на крыше броневика…
Черти стали приметно волноваться, возможно, заподозрив, чего же я вот сейчас потребую конспект той самой речи Ильича с татарских товарищей, кои в крайние секунды уже смотрели на меня а как обречённые зайчики на удава-беспредельщика.
И в этом отношении я выдал: — А скажите-ка мне, детки степей, а как будет по-монгольски броневик?
Чертей отпустило, ну а детки степей почему-либо кто голову опустил, кто очи потупил. И стали уверять, чего же они не делать в курсе а как будет на них языке броневик. «Удивительно!» – подумалось мне, однако я объявил: «Хорошо! Причастить, оклеймить и все отправь попивать…».
Уже в разгар празднования настолько веселого действия, подступает ко мне татарский парнишка:
— А я понимаю, а как будет по-монгольски броневик…
— Об! – изумился я, — а чего же же ты, дурашка, молчал?
— Весьма плохое слово по-русски выходит…
— Какое этакое плохое слово?! – обомлел я.
— Хуяк машин именуется.
