Печальная статистика показывает, что самый точный диагноз в России ставят врачи-патологоанатомы. И их вердикты нередко расходятся с теми, которые ставили специалисты своим пациентам еще при жизни
Согласно отчету Российского общества патологоанатом, в нашей стране каждого двадцатого умершего в России пациента лечили неправильно. Диагноз, который ему поставил патологоанатом при вскрытии (истинная причина смерти), и диагнозы, которые ставили другие врачи при жизни (от чего лечили), не сошлись. А ведь это не просто сухие строчки из документа. Нередко – это человеческая жизнь.
Хотя, если верить статистике последних лет, кажется, что ситуация потихоньку исправляется. Вот, смотрим, число расхождений между прижизненными и посмертными диагнозами в 2018 году было около 5% случаев, тогда как в 2013-м – аж 12%.
Однако, как считает президент российского общества патологоанатомов Лев Кактурский, такого рода статистика – совсем не повод радоваться. А все потому, что статистика эта… дутая.
Штрафные санкции, которые в свое время ввел Фонд обязательного медицинского страхования за расхождение прижизненного и посмертного диагнозов и которые поддержал российский Минздрав под руководством Вероники Скворцовой, привели к тому, что контрольные функции патологоанатомической службы оказались резко подорваны.
Простая ситуация. Больница получает средства из фонда ОМС. Но если имеется расхождение диагнозов по второй и третьей категории, то фонд не только не перечисляет больнице деньги за лечение больного (хотя на него тратились дорогостоящие лекарства, бинты и т. д., ему проводили дорогостоящие процедуры), но еще и штраф накладывает. И в этом случае больница терпит ощутимый материальный ущерб.
А как выявляются расхождения? Правильно, после того, как диагноз ставит патологоанатом. Однако, чаще всего он – работник этой же больницы, получает зарплату в ней же. И выходит, что он «капает» на собственных коллег, даже еще бюджет родному медучреждению «режет».
И понятное дело, что когда на совещаниях патологоанатом слышит от главврача о том, как больнице трудно с деньгами, он начинает разрываться между профессиональным долгом и необходимостью маскировать свои диагнозы, чтобы и дальше получать зарплату в больнице. Вот и выходит, что патологоанатом по своей специфике должен контролировать собственное руководство.
По словам доктора Кактурского, одна из главных задач общественной организации – Российского общества патологоанатомов – выделение патологоанатомической службы в самостоятельную систему по аналогии с судебно-медицинской экспертизой, чтобы она не подчинялась лечебному учреждению. Подчиняться тому, кого контролируешь, – это самый настоящий нонсенс.
Именно по этой причине многие патологоанатомы вынуждены фактически заниматься подтасовкой диагнозов. Тем более, способов притянуть статистику за уши на самом деле немало. Да и расхождение диагнозов лечащего врача и патологоанатома может не попасть под штраф в том случае, когда, к примеру, пациент пробыл в больнице слишком мало времени, или доставлен в критическом состоянии. В такой ситуации несовпадение оправдывается «объективными причинами». Но это значит, что тяжёлого пациента, диагноз которого не слишком очевиден, могут всеми силами стараться не госпитализировать до самого последнего момента. До того самого, пока в ход не пускаются те самые «объективные причины». Привезли за день до смерти, а потом написали в отчёте, что не было ни времени, ни возможности болезнь диагностировать. Всё, больница не штрафуется, все довольны. И речь, конечно, не о близких скончавшегося пациента. А о тех, кто ходит в эту больницу с единственной целью – получать зарплату.
В других странах процент расхождений прижизненных и посмертных диагнозов тоже есть. И тоже немаленький – примерно 20%. Но там он – величина постоянная. Эту статистику принимают такой, какая она есть. Делают выводы и стараются что-то изменить в своей медицине.
У нас тоже делают выводы. И начинают массово в больницах подчищать статистику, максимально приближая диагнозы патологоанатомов к диагнозам медиков в клиниках.
Поэтому и появилась цифра в 5%. Но, как уверен Лев Кактурский, даже при самом развитом здравоохранении такая статистика, как минимум, вызывает подозрение. А ведь едва ли кто-то согласится, что здравоохранение в России – развитое.
Понятно, что патологоанатомы – те же люди. Они такие же врачи, как и их коллеги из других отделений. Поэтому мало кто из патологоанатомов позвляет себе быть судьями других медиков.
Хотя, в общем-то, патологоанатом указывает только на факт расхождения диагнозов, а кто в этом виноват и насколько возможно было избежать ошибки, решает уже коллегия врачей в комиссиях по изучению летальных исходов или в клинико-экспертных комиссиях. Но все ведь понимают, что верят обычно последнему диагнозу. А в нем может быть штраф больнице, выговор главврачу и профессиональный приговор клиницисту.
Хотя именно ошибки ранних диагнозов, а так же равнодушие и безграмотность врачей больниц, и поликлиник приводит к летальным исходам, которых при должном лечении можно было бы избежать.
К примеру, привезли в больницу пациента в очень тяжелом состоянии. В его кишечники врачи обнаруживают опухоль размером с футбольный мяч. Как пациент мог её доносить? Почему врачи в поликлинике не заметили рак?
Выходит, виновата поликлиника, скажете вы. А вот и нет. Этот пациент мог вообще не попасть на прием к врачу. Например, пришел в поликлинику, а там очередь в регистратуру начинается на улице. А ему нездоровится, не может он три часа в очереди стоять.
А, может, когда стал чувствовать себя хуже, вызвал «скорую». Ему укололи что-нибудь «облегчающие» и предложили отлежаться денек-другой. О том, чтобы забрать в больницу, никто из гостей в белых халатах даже не заикнулся. У них ведь тоже свои разнарядки.
Так что, в больницу человек зачастую попадает, когда сделать что-то уже слишком поздно. И верный диагноз ему ставит уже патологоанатом.
И в такой ситуации виновата не конкретная больница, поликлиника или врач «скорой помощи». Виновата система, которая убивает отечественное здравоохранение. И вместо того, чтобы его спасать, поставив ему правильный «диагноз», глава Минздрава Вероника Скворцова строчит бравурные отчеты в Кремль о том, как все здорово и распрекрасно.
Министр рассказывает о клиниках 21 века и лечению через интернет, а в стране до крайнего предела упал уровень диспансерного и амбулаторного обслуживания больных. И, к сожалению, нередко окончательный точный диагноз выявляется только после смерти больного на вскрытии.
Поэтому патологоанатомов не «гнуть» надо, принуждая к махинациям с диагнозами. Им нужно поклониться в пояс за то, что они показывают истинную картинку состояния нашей медицины. Ведь их диагнозы – это ценная фактура, с которой можно начинать оздоравливать само здравоохранение.
Да только даже этим заниматься скоро будет некому. В самой патологоанатомической службе не первый год ощущается острейший дефицит специалистов. Да, это трудная не неблагодарная порой работа. Но раньше за нее приплачивали. К примеру, была надбавка за вредность – 20% к окладу. Теперь ее убрали. Да и на пенсию они уходили на пять лет раньше своих коллег. Ну, а кому за обычные и далеко не большие деньги добровольно захочется идти работать в морг?
Тем более, это негатив не только с точки зрения эстетики. Там ведь можно и болячку смертельную подхватить. Патологоанатомы вскрывают и тех, кто умер от опасных заболеваний – туберкулеза, гепатита и прочего. Поэтому молодежь в морги работать не идет. А старые кадры… тоже не вечны.
В некоторых регионах работают всего один-два патологоанатома. Например, на Чукотке всего один. На весь округ. Как он справляется, можно только поражаться.
Кстати, патологоанатомы не только с телами умерших работают. Они занимаются и живыми пациентами. Например, исследуют ткани, которые взяты на анализ, скажем, при операции. Мёртвых уже всё равно не спасти – хотя диагнозы порой важны даже после смерти человека. Но для тех, кто еще жив и не потерял надежду на выздоровление, дефицит патологоанатомов может быть опасен.
Ведь на самом деле 80% их труда – это работа как раз с живыми пациентами. Это сумасшедшая ответственность: именно патологоанатом смотрит и говорит, рак это или не рак. И от его выводов зависит, будут делать пациенту операцию или нет.
Однако, в патологоанатоме общество привыкло видеть этакого «мясника», который потрошит тело из «любви к искусству». А ведь на деле важней специальности в медицине, пожалуй, и нет. Но власти этого видеть даже не пытаются.
OG.RU
