Мужчины — рыдают. Я не про нытиков по жизни, не про маменькиных сыночков, не про невротиков. Речь о реальных мужиках. Таковых, как Андрей Ермаков.
Он фаворит Рф по бодибилдингу, прошлый следователь, спортивный тренер. И в его очах пелена слез.
Три года, как его супруга Оксана арестована. Все это время она находится под следствием в ожидании суда. Обвинение тяжелое. Андрей навещает супругу, собирает передачи. Он стал ее публичным заступником, поэтому что средств на адвокатов больше нет. В ее невиновности он не колеблется.
И любовь никуда не ушла. Она стала лишь сильней.
фото: Из личного архива
Андрей и Оксана. И в радости, и в горе…
По гороскопу они друг дружке не подступают. Совершенно. Он — Рыбы, она — Близнецы. Для людей, родившихся под этими знаками, совместного грядущего нет. А эти двое совместно уже 19 лет.
— Мы встречались весьма длительно, практически семь лет. Сходились и расставались. У нас просто непримиримые нравы. Оксана мощная, я мягенький. Был момент, когда мы совершенно разбежались на 18 месяцев. Оксана уехала обучаться в Великобританию. А я задумывался лишь о ней, и, когда она возвратилась в Москву и произнесла: «Раз мы не расстались за этот период времени, давай жениться!» — я так обрадовался, — его усталое от неизменного недосыпа лицо освещает ухмылка.
Познакомились в 2000 году, поженились в 2007-м. Желали о ребенке, но ничего не выходило. Прошли полное обследование. Докторы лишь разводили руками: оба юные, здоровые, прекрасные…
— Мы два раза пробовали сделать ЭКО — безрезультативно, — откровенно гласит Андрей. — Задумывались усыновить малыша, прогуливались в школу приемных родителей, а позже Оксана произнесла: «Давай все-же снова попробуем!» Не вышло: ее увезли из дома 4 апреля 2016 года. На последующий денек мы должны были идти на третью функцию переноса зародышей…
В одном из тюремных писем Оксана написала супругу: «Отлично, что ничего не вышло. Если б ты остался один с небольшим ребенком, нам было бы неизмеримо ужаснее».
Оксана по профессии юрист-международник, работала в сфере строительства и реконструкции. Крайнее ей в особенности нравилось, потому что она издавна увлекается фабричным дизайном.
В апреле 2014 года к ней обратился предприниматель и совладелец ряда банков Александр Григорьев с просьбой оценить кредитную политику и имущество банка «Донинвест», который он собирался получать. Оксана совместно с иными спецами выехала в Ростов на дону-на-Дону.
— Она провела там три роковых денька, которые стали нашей дорогой в ад, — гласит Андрей Ермаков. — Банк был пустой, выпотрошенный, с долгами, но Григорьев произнес, что все равно будет его брать и откроет кабинет в Москве. За свою работу Оксана получила вознаграждение в размере 150 тыщ рублей и стала акционером банка с толикой 9,99%.
По словам моего собеседника, Оксана согласилась стать временным акционером с следующим в наиблежайшее время переоформлением ее толики на доверенное лицо Александра Григорьева. Оксана выписала на это лицо доверенность у нотариуса и скоро забыла о этом банке. Никаких дивидендов она не получала. Но 2 сентября 2015 года злосчастный «Донинвест» напомнил о для себя самым противным образом.
— Мне позвонил следователь по фамилии Бессарабский: «Я по поводу вашей супруги. Не сумел отыскать ее телефон. Понимаете, чем она занималась в банке «Донинвест»? Приходите с ней на допрос!» Я поначалу удивился и согласился, а позже перезвонил следователю: «Присылайте повестку!»
В этот же денек из Веба Ермаковы узнали, что и Григорьев, и председатель правления банка Алла Калитванская, и ее 1-ый зам Людмила Гуленкова арестованы по подозрению в хищении средств ООО «КБ Донинвест». По данным следствия, в 2014 году топ-менеджеры банка выдали несколько больших заранее безвозвратных кредитов фирмам-однодневкам.
— Я задал вопрос Оксану: «Ты не боишься, что и тебя притянут?» Она ответила, что была лишь акционером, потому не может нести ответственности. — Слова падают, как камешки. — Все нам гласили: «Уезжайте! Не отмоетесь!» Но как кинуть все и скитаться? Мы решили, что лучше отдать разъяснения и тихо жить. Ведь моя супруга ни в чем же не повинна. Мы уже девятый год выплачиваем кредит по ипотеке за подмосковный таунхаус. Оксана была заемщиком, а я — поручителем.
Тяжело созидать возлюбленную даму под арестом. Фото: Игорь Хорошилов
■ ■ ■
…Повестку от следователя они так и не получили. За этот период времени Ермаковы даже съездили на отдых за границу. А 4 апреля 2016 года Андрей пробудился от того, что спальня была набита людьми в форме.
— 1-ая идея — я сошел с разума, — делится он. — Но это был обыск, который шел 6 часов. Понятно, что ничего увлекательного у нас не отыскали: ни печатей, ни флэшек, ни документов. Забрали компы, айпад, а телефоны почему-либо не взяли. Оксану увезли на допрос, а я остался один в звенящей тиши. Вечерком моя супруга позвонила из кабинета следователя: «Меня не отпускают. Я арестована». Это было страшно. Я приехал, забрал шнурки от ее кроссовок. Оксану перевели в ИВС, предъявили обвинение по части 4 статьи 159 («Мошенничество»).
В последующий раз он узрел свою супругу в Тверском суде. Оксану привели в наручниках и посадили в клеточку. Андрей смотрел на свою возлюбленную. У него тряслись губки и неудержимо текли слезы. Как через пелену доносились абсурдные слова обвинения про широкие криминальные связи Оксаны, ее знатное положение в преступном мире. Еще гласили о том, что она собиралась скрыться и может помешать следствию, если остается на свободе, поэтому что будет давить на очевидцев.
— Я ведь сходу принес ее загранпаспорт в Следственный департамент, чтоб его сдать. Но следователь отказался его принять. Тогда я выслал паспорт заказным письмом, а следователь передал его в ФМС для хранения. Куда Оксана могла уехать? — гласит Андрей. — Когда в зале суда возник конвой, я ринулся к ней, чтоб ее обнять, мы соприкоснулись щеками. Она дала мне обручальное кольцо. Ее увезли в СИЗО №6. Увиделись мы лишь через два месяца в суде на следующем продлении ареста. Это была встреча через сетку. Оксана очень похудела. Я ужаснулся за нее. А позже она сказала мне из изолятора: «Я живая, не больна!» Она сильней меня. Я бы, наверняка, не выдержал. Понимаете, я подсчитал: она за три года зарыдала всего 5 раз, когда было совершенно уж невмочь.
Фото: Игорь Хорошилов
■ ■ ■
В камере, рассчитанной на 40 мест, находилось 50 дам. Оксана, как все новые, 1-ое время спала на полу. Она ни на что не сетовала. В отличие от почти всех сокамерниц, она не ощущала себя брошенной. Ведь у нее был Андрей.
Вектор его жизни сейчас на сто процентов сместился. Андрей собирал передачи в кутузку, часами стоял в длинноватых, в большей степени дамских очередях. Поначалу воспользовался услугами жуликов, которые продавали пространство в данной очереди, позже научился приезжать к 6 утра. Он брал Оксане жаркие обеды. Они писали друг дружке письма, где постоянно были самые главные слова: «Что бы ни случилось, я тебя люблю. Мы совместно навечно. Этого у нас никто не отберет!»
Один раз в камеру Оксаны пришел уполномоченный при Президенте Рф по правам бизнесменов Борис Титов. Она передала через него воззвание с просьбой о помощи, где было сказано: «Я не могла и не обязана была предугадать пришествия общественно небезопасных действий и их последствий, когда становилась одним из 11 учредителей ООО КБ «Донинвест». Я не являлась ни членом органов управления банка, ни лицом, принимающим решения, ни сотрудником банка…»
Может быть, это совпадение, но конкретно опосля этого воззвания Оксану вывели из камеры, где она обустроилась, и расположили к дамам, обвиняемым в тяжких грехах.
— За денек до окончания следствия следователь Николаев притащил Оксане обвинение на 40 листах: «Прочтите и сходу дайте показания!» По закону на ознакомление дается некоторое количество дней, но Николаев произнес Оксане, что столько времени у него нет. Он заполнил протокол, прокуратура 250 томов «макулатуры» исследовала за два денька, и заместитель прокурора Гринь утвердил обвинительное заключение. 159-я статья перевоплотился в 160-ю, часть 4 (пособничество в трате банковских средств), и добавилась ужасная 210-я статья (организация криминального общества), — гласит Андрей.
Типично, что эта статья УК РФ родилась в бандитские 90-е прошедшего века. Ее вменяли ворам в законе, рэкетирам, киллерам, торговцам орудием и людьми — членам ОПГ. В наше время ее обширно используют по отношению к бизнесменам и даже рядовым сотрудникам компаний, когда не хватает доказательств по «экономическим» статьям. Это весьма комфортно, так как по 210-й можно нескончаемо длительно продлевать содержание под стражей, а обвинение подразумевает до 20 лет серьезного режима.
Этот набросок Оксана подарила Андрею на денек рождения.
■ ■ ■
Дело направили в Ростов на дону. Это значило, что Оксана пойдет по шагу и испытает на для себя все тяготы перемещения в арестантском вагоне по просторам Рф. Было жутко, но Оксане подфартило: в сопровождении омоновцев ее доставили в Ростов на дону на самолете. Смотрелось это, естественно, страшно. Оксана тащила сумку, согнувшись в три смерти…
Андрей начал ездить в Ростов на дону. Любые две недельки он покупает билет в экономной авиакомпании и летит к Оксане. За год он побывал в Ростове на дону не меньше 30 раз.
— Поездки выматывают, — признается он. — Ужасные очереди, давка, чтоб сделать передачу. Здание кутузки екатерининских времен, ему 250 лет. Там, естественно, нет ни электрической очереди, ни способности заказать жаркий обед, как в столичном СИЗО. Много старых дам с передачами. Вот они трясущимися руками протягивают бланки в окошко, им швыряют назад: некорректно заполнено. Старушка в слезах просит меня: «Сынок, помоги!» — а ее очередь уже прошла. Я постоянно передаю больше товаров, чем необходимо моей супруге, поэтому что в ее камере есть люди, которые никому не необходимы. Не так давно одну даму из ее камеры на 18 лет осудили. Оксана увидела, что некорректно исчислили срок, стремительно написала ходатайство, и наказание снизили на 4 года.
Оксана посиживает с женщинами-убийцами. Дело в том, что у нее самой тяжкое обвинение. По одной статье ей угрожает до 10 лет лишения свободы, а по иной — от 12 до 20 лет.
Один раз у их было свидание через сетку, которое продолжалось час, но чтоб это вышло, Андрей издержал 9 часов. Чтоб созидать супругу и помогать ей, он практически завалил трибунал ходатайствами и достигнул фактически неосуществимого — статуса публичного заступника. Он будет представлять интересы Оксаны в суде, поэтому что средств на адвокатов больше нет.
Годом ранее Андрей обратился в Европейский трибунал по правам человека. Там приняли его жалобу и уже зафиксировали три нарушения в отношении Оксаны Ермаковой: затянутый срок расследования, содержание на суде в клеточке и запрет на свидания в течение полутора лет. Это считается пытками.
— С того времени как меня допустили к делу в качестве публичного заступника, мы видимся с Оксаной любые две недельки. Сидим в крошечной комнатке, где лишь стол и два привинченных к полу стула. Мы не плачем, — гласит Андрей. — Но честно говоря, мне так плохо, что на физическом уровне тяжело дышать, как будто гранит давит на сердечко. Мы ждем суда как экзекуции. Ведь в Рф если арестовали, то осудят с вероятностью 99,8 процента. Выходит, наш шанс выйти на свободу составляет не наиболее 2-ух 10-х процента. Но Оксана — оптимист! Она гласит, что не посмеют вменить ей эту страшенную статью — компанию криминального общества, а за остальное она уже фактически отсидела.
Обвинение в отношении Оксаны Ермаковой звучит абсурдно. Она единственная из одиннадцати акционеров банка, которую завлекли к делу. Другие фигуранты уголовного дела — из числа банковских управляющих, которые конкретно воспринимали денежные решения. Они все, не считая 2-ух питерских предпринимателей, ударившихся в бега, находятся под стражей. Исключение — финансист Ринат Юсупов, который ожидает суда не в кутузке, а под домашним арестом. Таковая мягенькая мера пресечения, возможно, связана с тем, что он интенсивно сотрудничает со следствием.
■ ■ ■
…В кутузке проверяется, кто собственный, кто чужой. Можно всю жизнь прожить в самообмане, что у тебя истинные друзья и крепкая семья. Но когда ты оказываешься за колющейся проволокой, тылы имеют свойство рушиться. Мужские почаще, чем дамские. Остаются лишь самые надежные люди, которые будут стоять неколебимо, как горы. Потому Оксане подфартило. Ее Андрей выдержал самую твердую проверку.
Смотрю на ее фото: до и опосля. Краса Оксаны не пропала, но размылась страданием. Андрей гласит, что ее волосы ранее выгорали на солнце, а сейчас потемнели. И глаза ее, когда-то ярко-голубые, как летнее небо, будто бы потускнели, заполнились сероватым туманом.
Андрей отправляет супруге кучу косметики: кремов и всяких средств по уходу, покупает прекрасное нижнее белье — даже в таковых критериях, в камере с убийцами, Оксана обязана ощущать себя дамой.
Спрашиваю, как за этот период времени поменялись его чувства к супруге.
— Чувства поменялись. Сообразил, как я дорожу Оксаной. Естественно, я жутко утомился от этого тюремного марафона. Бывают моменты, когда мне кажется, что больше не могу, но никогда, никогда у меня не появлялось мысли кинуть Оксану. Это было бы страшным предательством. Я боюсь приговора. Не понимаю, как все это пережить, чтоб не тормознуло сердечко. Оксана гласит: «Я совершенно ничего слушать не стану. Надену наушники и буду читать журнальчик, поэтому что не желаю слушать всю эту гадость про себя!»
За три года он написал ей больше 100 писем. В их много про любовь, про будущие путешествия в городка, где они никогда не бывали. Ее письма из рисунков и стихов.
Если быть зверьком, то кошкой.
Трехцветной. А лучше — темной,
Чтобы в сумерках на дорожку,
Невидимой и проворной.
Если быть птицей — синицей.
Желтоватой. А лучше — сизой,
Чтобы поутру очутиться
В твоем городе. Без визы…
В конце постскриптум: «Весьма тебя не хватает мне! Чертовски».
На деньках Андрею исполнилось 42 года. В собственный денек рождения он полетел в Ростов на дону, к Оксане. Когда самолет приземлился, Андрей написал мне сообщение: «Пищу в автобусе в город. Завтра увижу Оксану. Не понимаю, что нам еще предстоит пережить. Мне весьма жутко за нее…»
А я пошевелила мозгами о том, что данной в весеннюю пору Оксане тоже исполнится 42 года. Когда ее арестовали, перечеркнув попытку сделать ЭКО, зародыши заморозили. Спецы рекомендовали Андрею не отчаиваться: «Быть может, вы когда-нибудь за ними вернетесь!» Вот лишь когда?
